Ночные записи

Я стреляю в висок
Я стреляю в чужие обиды
Разношёрстных праздников
Казней-победы
Всем понятных пиршеств, чудищ-душеедов
Кто нажал на курок?
Ведь им всем резко мерзко п**уй
Обречённый низшевать глубже захочет
Умираю во сне
Умираю под звонкий гроб
Разобравших всякое чёт непонятное
Чёт неприятное, чёт несприйнятное
Умирают под сон
Под сладкий сон гробового незнанья
Под честный сон равных нежеланий
Пожираю свой мозг
Я выжрал душу – всю, и до единой
Пытаюсь выбрать, но назвали быдлом
Потопаю по тьме
Во тьме промерзких изречений
Путь ткнут лишь пальцем – я молча сдохну
И на убой уныло слышу
Немой мне в спину словом дышит
Чужой своё мне задвигает
Безликий честь мне рассторгает
Я рыдаю во тьме
Почему ТЫ такой сякой,
А я, и все позади – молодец
Политик, лидер, и борец?
Он в нокаут отослал Время, Честь, Слово,
БОГ
Он улыбкой разбивал, як яйца, головы
Он рукою сгребал бедных забрёдших огоньков

Левой-правой, левой-правой
Ты – чулан впереди стран
Где мокрые грани мёртвом глазе
Посреди болота забытой мудрости
И страх выделиться, что бы бежать туда
Где нету правил, а из анархии в фашизм –
Две мысли, и одна смерть
Я, мы, они
Муравейник испортиться, загниет, замораеться
А на потрескавшемся асфальте
Снова взойдет свежий звериный помет
"-Ес, гол! -Пенальти!"
Мяч всегда не мне в ворота
Икота-икота, перейди на Федота
С Федота – на Якова, с Якова –
На кривых, горбатых
На жертву обществу
Сторукому, сторотому
Плотью, и кровью расплачиваясь
Нашей страстью, и их болью
Животный восторг от добычи
Ням-ням. Будешь?
Шучу! Я об тебя клыки обломаю
Но дома хорошо, а в гостях у врага – лучше
А что бессмертие, как не инстинкт выживания?
А я маленький, и с маленькой буквы
И всех погублю, и себя поимею
И помолчу, когда все
И поору: "Свободу!", когда все поорут, поорят землю слезой
И вклинят в колесо купца нож,
Когда тот выйдет помочь
И собственные зубы взорву для веселья
И повергну всех в ярость тумбочки
Какой тумбочки? Глупой, деревянной, беспомощной, безидейной. Ты себя с ней не асоциируешь? А зря,
Ведь она маленькая, а планета крошечная,
И все такие похожие,
И нежность меньше лелееться
А потолок до Солнца
И верес Родине Матери по колена
А эгоцентризм такой жалкий
И Каспий такой благородный
И в Сирии был меморандум
И не было даже уловок
В обложках дешёвых журналов
А я умираю под похоть
Когда расцветает роса на поле бездействия
И я проиграл, хотя даже нечестно пытался
Так кто закон? Во что верить?
Кто украл мой посох?
Люди, рептилоиды, дом, в котором живу?
Дар, подмена, случайность?
Быть или не быть? Нигде, или везде?
Как везде, если я даже тут не знаю?
Какие фракции, если я сам себе парламент?
Какие мысли, если я сам себе свалка,
И подарок, и груша для битья?
Тело, ум, душа?
Я – кто?
Или мы, которые в веку векуем
Дожидаясь Страшного Суда?
Где меня рассудят? Как, и зачем?
Где сейчас человек, из которого я состою?
Почему я открываю список желаний, а там – ничего?
Почему в свитке тайн пустота?
Звёзды далеко, а Я – дальше
Звуки быстры, а эго – слаще в два, три, сотню!
Любовь желаннее, а похоть хохочет
Так лети же, моя песня
По лугам, по просторам
Распугая любовью
Двуногих собратьев двуногих согражданами
Ах, как здесь я, как здесь я!
Ах, как здесь я, как здесь я!

Я мозаика
Из родителя
Из товарного
Потребителя
Из солдата и грабителя
Триумфально дёрнувших в глубинке Господа
Под набат церквей
Под побед чертей
А я сама парад
Вперёд, на метле
"Давай, вадай
Жги, убивай!"
Но верю лишь в своё небытиё
Среди всего небытия
Так всем будет, но время – странная штука
Кому то вперёд, кому то назад, а всем
Ни туда, ни сюда
Хоть словом, хоть кнутом, хоть пряником
Разбей будильник, и шагай на шаг впереди
Может, назад?
Абсурд тут, абсурд там
В учебнике абсурд, где под портретом ручкой "лох"
Золотого Века не будет,
Пока будут Дитмары
Дитмар – человек. А ты?
Дитмар забудут, и тебя забудут
Значит, люди
Значит, карта исчезнет, и не будет ничего
Куда не глянь –
Страшно жить, но страшнее умирать
А вдруг там морды бить, бить, бить
Ха ха, пинать по полной?
Не, тогда охрененно будет
Мы и вечно может рвать, кусать, унижать
Ненавидеть, презирать, завидовать
И сплетничать, какой же он все таки злой